Информация о РАПН
История РАПН
Обновления библиотеки РАПН
 под науч. ред. О.С. Пустошинской, Сквозь национальные границы: актуальный взгляд на дипломатию негосударственных акторов: монография / 18.02.22 | | Зазнаев О.И. , Фарукшин М.Х., Этнические аспекты политических институтов и процессов / 12.01.22 | | Ильичева Л. Е., Лапин А. В., Стратегии социально-экономического развития регионов в ракурсе национальных целей и приоритетов: Политический анализ / 23.12.21 | | Санников С.В., Структурируя квинотавра: тератократия, дискурс господства и семиозис власти в раннем Средневековье / 26.04.21 | | У истоков и в авангарде белорусской политологии / 14.01.21 | | Политика развития в условиях цифровизации общества: материалы Всероссийской научной конференции с международным участием / 14.01.21 | | В.В. ЖЕЛТОВ, М.В. ЖЕЛТОВ, Авторитет: понятие, роль в политике и власти: монография / 25.09.20 | | Желтов В. В., Желтов М.В., Движение Желтых жилетов во Франции и социальный конфликт в рыночном обществе / 16.04.20 | | отв. ред. С.В. Патрушев, Л.Е. Филиппова, Господство против политики: российский случай. Эффективность институциональной структуры и потенциал стратегий политических изменений / 26.02.20 | | отв. ред. О.В.Гаман-Голутвина, А.И.Никитин, Современная политическая наука. Методология / 09.02.20 | | Фишман, Л. Г., Мартьянов, В. С., Давыдов, Д. А., Рентное общество: в тени труда, капитала и демократии / 11.11.19 | | под ред. Ю.Г. Чернышова, Дневник Алтайской школы политических исследований № 35. Современная Россия и мир: альтернативы развития (Политика памяти и формирование международного имиджа страны) / 11.11.19 | | В.В. ЖЕЛТОВ, М.В. ЖЕЛТОВ, Движение Желтых жилетов во Франции: политический контекст, социальные силы, мотивация / 21.08.19 | | Е.Б. Шестопал, Власть и лидеры в восприятии российских граждан. Четверть века наблюдений (1993-2018) / 14.06.19 | | М. В. Гаврилова, Политическая коммуникация, современное государство и мировой порядок / 08.05.19 |
|
|
|
|
 | Межрегиональный семинар «Политические идеи и идеологии в публичной сфере»
Отчет о заседании семинара ИК по изучению идей и идеологий в публичной сфере. Москва, 22 апреля 2008 г. Доклад О.Ю.Малиновой "Образы России и "Запада" в дискурсе власти (2000-2007 гг.)" 22 апреля 2008 г. в малом конференц-зале ИНИОН РАН состоялось очередное московское заседание межрегионального семинара «Политические идеи и идеологии в публичной сфере», организованное Исследовательским комитетом РАПН по изучению идей и идеологий в публичной сфере и отделом политической науки ИНИОН РАН. В семинаре приняли участие: Веремеенко И.В. (медиа-холдинг «Моя семья»), Ефременко Д.В. (ИНИОН РАН), Ильин М.В. (МГИМО), Казанцев А.А. (МГИМО), Капицын В.М. (МГУ), Кокарев К.П. (ИНИОН РАН), Крашенинникова Ю.А. (Фонд содействия развитию науки, образования и медицины), Лапина Н.Ю. (ИНИОН РАН), Малинова О.Ю. (ИНИОН РАН), Мелешкина Е.Ю. (ИНИОН РАН), Назаров Р.П. (ИАЦ МГУ), Сунгуров А.Ю. (СПб. филиал ГУ-ВШЭ, СПб. Центр «Стратегия»), Толпыгина О.А. (ИНИОН РАН), Фадеичева М.А. (ИФиП УрО РАН).
С докладом «Образы России и «Запада» в дискурсе власти (2000-2007 гг.): попытки переопределения коллективной идентичности» выступила д.ф.н., в.н.с. ИНИОН РАН О.Ю.Малинова. В докладе были представлены результаты исследования, посвященного анализу дискурсивного конструирования коллективной идентичности политического и культурного сообщества, стоящего за российским государством, через соотнесение с традиционным Другим, описываемым собирательным понятием «Запад». В рамках данного исследования ставилась задача выделить и проанализировать наиболее очевидные способы репрезентации образов России и Запада в риторике Путина (в качестве основы использовались тексты посланий Федеральному Собранию, дискурс-анализ и контент-анализ которых был дополнен наблюдениями, сделанными на основе других устных и письменных текстов). Кроме того, была предпринята попытка оценить, как элементы модели, выделенной на основе путинских текстов, развиваются и интерпретируются в текстах др. представителей российского политического класса и как они воспринимаются элитой и обществом. Как попыталась показать Малинова, модель коллективной самоидентификации России по отношению к «Западу», предложенная президентом В.В.Путиным и его спичрайтерами, не соответствует ни «западническим», ни «антизападническим» образцам, доминировавшим в публичных дискурсах 1990-х гг., но созвучна и тем, и другим. Модель, продвигаемая Путиным и идеологами его администрации, сочетает «западническое» представление об общности целей и ценностей России и «Запада» с «почвенническим» акцентом на самобытный способ их реализации. Она стремится представить Россию как актуально (а не только потенциально) подобную и равную Значимому Другому, причем особенно подчеркивается ее способность служить образцом в осуществлении ценностей, традиционно считавшихся «западными». Особенно следует подчеркнуть, что в текстах Путина Другой лишен географической привязки и описывается через конкретные и отнюдь не эксклюзивные признаки. Благодаря таким способам репрезентации вместо «полюсов» «Запада» и «не-Запада», возникает континуум, по которому можно перемещаться, акцентируя то сходство, то различия. Однако, как было показано на примерах дискуссий «pro суверенную демократию», континуум легко трансформируется в прежнее противостояние «полюсов» за счет акцентирования различий, а также в силу повышения «градуса» критики в адрес Значимого Другого. Не случайно в дискурсе политического класса антизападнические мотивы в последние годы приобретают заметный перевес. Опираясь на данные исследований общественного мнения, Малинова выдвинула предположение, что не все аспекты «путинской» модели коллективной самоидентификации встречают широкую поддержку: идея «самобытности» пользуется заметно большей популярностью, нежели тезис об актуальном подобии Значимому Другому (последний, судя по всему, воспринимается как декларация, слабо подкрепленная практикой). В заключение доклада были отмечены некоторые ограничения, с которыми сталкиваются попытки дискурсивного переопределения коллективной идентичности.
Дискутант А.А.Казанцев отметил, что тема доклада, будучи «актуальной», в то же время является «вечной» для русской культуры. Достоинством представленного исследования можно считать то, что в огромном массиве текстов его автору удалось выделить некие базовые атомарные структуры. В частности, в докладе показано, как в речах Путина снимается оппозиция «Россия – Запад», а также – как в рамках снятой оппозиции происходит сдвиг в сторону консервативно-самобытнического полюса. Однако, по мнению Казанцева, сама по себе попытка снять оппозицию, отнюдь не является новой. Это – инновация на фоне дискурса начала 1990-х гг. Однако попытка снять оппозицию предпринималась уже в дискурсе Примакова (который, в свою очередь, вытекал из позднесоветского дискурса). Налицо не столько инновация, сколько возврат к бюрократическим архетипам, сложившимся еще в XIX веке. Это – усеченный вариант ориенталистского дискурса («не» и «не» – не Запад и не Восток). В частности, в высказываниях Примакова такой дискурс проявлялся в знаменитых конструкциях: «с одной стороны…, с другой стороны, не…, но и не… Именно такого рода высказывания доминируют и в современных вариантах «центризма». Этот вариант в дискурсе о России и «Западе» присутствует уже давно. По мнению Казанцева, здесь уместно вспомнить определение С.Хантингтона («нации-мосты»).
Дискутант обратил внимание на то, что официальный дискурс – это легитимирующая конструкция. В действительности никто не понимает мир именно так, как описывает этот дискурс, поэтому совсем не удивительно, что реальные участники политического дискурса тяготеют к одному или другому полюсу. Ссылаясь на опыт других исследований, Казанцев отметил неопределенность, скрывающуюся за доминирующим в современной России «прагматизмом», отсутствие в его основе какой-либо специфической картины мира. Благодаря этой неопределенности люди, принадлежащие к разным политическим ориентациям, могут интерпретировать высказывания «прагматиков» с точки зрения собственных взглядов. Такая неопределенность чрезвычайно удобна для административно-управленческого дискурса.
По мнению М.А.Фадеичевой, доклад, обращенный к теме «вечной» для России проблеме (постановку которой никто не верифицировал на истинность), помогает увидеть некоторые стороны нынешней российской власти. Усиление критики Другого в период второго президентского срока Путина не случайно – это соответствует логике современного политического развития, нынешний этап которого можно определить как постсовдепию. По мнению Фадеичевой, причины антизападнических настроений российского политического класса очевидны – это комплекс неполноценности, вызванный распадом СССР, а также тем обстоятельством, что Запад остается модернизационным вызовом для России. Стремление же уйти от полюсов больше рассчитано на внешний мир.
По мысли Н.Ю.Лапиной, нужно учитывать, что власть работает на множестве площадок, и ее риторика определяется конкретными целями: власть по-разному позиционирует себя в зависимости от конъюнктуры. Лапина также отметила, что необходимо учитывать специфику жанра президентских посланий: это программа, адресованная Федеральному Собранию и аппарату исполнительной власти.
Д.Е.Ефременко обратил внимание на то, что у России есть еще один значимый Другой – успешно развивающиеся страны Востока. Причем в начале XXI века ситуация качественно отличается от того, что было в начале века ХХ-го: Восток дает образцы реальных историй успеха, и Запад не является больше единственной альтернативой. По мнению Ефременко, неопределенность с определением российской идентичности не является чем-то исключительным – такая же неопределенность отмечается с конструированием европейской идентичности.
Е.Ю.Мелешкина поставила некоторые вопросы, которые возникают, если рассматривать образ внешнего Другого («Запада») как инструмент конструирования национальной идентичности. Процесс консолидации нации и конструирования национальной идентичности, по ее мысли, всегда основан на тех или иных способах решения вопроса о критериях членства в нации. Важно понять, какую роль играет конструирование образа внешнего Значимого Другого в этом смысле. И почему сопоставление с Западом так важно для России? Видимо, имеет значение не только то, что Россия – очень культурно гетерогенная страна с имперским наследием. Но и то, что Россия и «Запад» представляют собой разные модели консолидации сообщества в рамках государства. При этом западная модель является «естественным» образцом для сравнения в силу той роли, которую «Запад» играет в определении структуры и правил международного сообщества (признание в котором и членство в котором является важным условием консолидации нации). «Западная» модель предполагает использование помимо социокультурных механизмов унификации еще и особых политических механизмов интеграции (комплекс прав и обязанностей, институты представительства и т.д.). Советская модель также предполагала консолидацию в сообщество через стандартизацию, унификацию и политические механизмы интеграции. Однако она была иной, принципиально отличной от «западной» и могла существовать, только противопоставляя себя «капиталистическому Западу». На политическом уровне различия, по логике вещей требующие более серьезного политического выражения (этнические, религиозные и пр.) нивелировались, причем путем навязывания стандартов определенного класса (а не этнической или конфессиональной группы). Это принципиально другая логика унификации, основанная не на уникальных национальных отличиях, а на универсальных различиях. По мнению Мелешкиной, выбор такой модели был связан со слабостью политических институтов интеграции нации. И в этом смысле обнаруживается определенная преемственность между постсоветским и советским дискурсом. Недоразвитость собственно политических институтов конструирования нации и нежелание исправлять ситуацию (или непонимание значимости этого) подсказывает смещение внимания на уровне официальной риторики с организации внутреннего пространства России на внешние отношения (словно с организацией внутреннего пространства все в порядке, а это важно для того, чтобы быть в компании тех, кто исторически составляет клуб суверенных держав). В этом отношении вполне объяснимо появление конструкции «суверенной демократии». По мысли Е.Ю.Мелешкиной, такая логика рассуждений могла бы помочь уйти от бесконечных интерпретаций образов России и Запада к более отчетливому пониманию их функциональной роли в политической жизни, а также – помочь объяснить эволюцию образа «Запада» в официальной риторике постсоветского периода.
Р.Р.Назаров указал на «объективные» причины нелюбви России к Западу, сославшись на то, что и Россию на Западе не любят.
По мнению А.Ю.Сунгурова, аналогии между советской, императорской и постсоветской Россией, проведенные А.А.Казанцевым, не совсем правомерны: внешне сходные идеи развиваются в качественно разном контексте. Он отметил также специфику президентских посланий как реальных программ, предназначенных служить руководством к действиям государственного аппарата. Далее Сунгуров подчеркнул, что меняется не только российский дискурс о Западе, но и сам Запад. Отмеченная Малиновой динамика репрезентации образа Запада не случайна: 2003 год действительно был рубежным, война в Ираке расколола «Запад». Сыграли свою роль в восприятии «Запада» и «цветные революции».
Ю.А.Крашенинникова также коснулась специфики жанра президентских посланий: с ее точки зрения, их тексты можно рассматривать не столько как идеологические документы, сколько как конкретные программы действий для органов власти («идеология» посланий во многом формируется за счет сопутствующих им комментариев экспертов и политиков). Сам стиль послания накладывает отпечаток на сдержанность оценок и характеристик Другого. Поэтому тезис об особой модели коллективной идентификации, предлагаемой Путиным и отличной от традиционной модели противостояния «полюсов» России и Запада, был бы более убедительным при опоре на другие тексты В.Путина, а также при сравнении посланий первого и второго президентов России.
М.В.Ильин обратил внимание участников семинара на то, что есть множество дискурсов, в которых в частности происходит конструирование идентичности. Поэтому и с точки зрения научной корректности, и политически было бы важно к ним отнестись. Если О.Малинову дискурс о России и Западе интересует в том числе с точки зрения перспективы его преодоления, то необходимо относиться к нему критически, оставляя за собой возможность перейти в параллельный дискурс. Есть много Европ, много Россий и много дискурсов.
По мнению Ильина, то, что пытались схватить те, кто начинал этот дискурс, было определено неверно: речь шла о проблеме развития (т.е. проблеме времени), а ее перевели на язык пространства. Это происходит и сейчас – чего стоит процедура «приема в Европу». Но не надо превращать в Значимых Других тех, кто играет в эти игры. Надо создавать альтернативные дискурсы и разговаривать с людьми, которые эти разговоры могут поддерживать.
Если использовать терминологию «Русской системы», то дискурс о России и Западе, по мысли Ильина, был придуман «лишними людьми». У власти же был другой рамочный дискурс (три его варианта: Владимир Святой, Петр I и Ленин). Суть этого дискурса: мы – дикие, но должен появиться великий герой, который нас мгновенно превратит в лидеров мирового развития.
В.М.Капицын отметил, что дискурс-анализ О.Ю. Малиновой помогает заметить интересное совпадение между периодами, когда «тускнеет» образ Запада как Значимого Другого и динамикой мы-идентичности. Можно отметить периоды: 1993-1996 гг. (усиление «антизападных» настроений), 1998-1999 гг., затем 2003-2007 гг. (в официальной риторике рельефно обозначены «темные» стороны Запада, особенно в мюнхенской речи В.В. Путина). К сер. 1990-х мы-идентичность имеет характер «спутанной» (критика Запада велась оппозицией, а либеральная риторика оставалась сильной). На период (1998-1999 гг.) официальный дискурс (Е.М. Примаков) отражает усиление «оборонительной» мы-идентичности и консолидации россиян (впервые доверие правительству выросло до 43% опрошенных). Немало значили здесь решительные действия Е.М. Примакова в отношении бомбардировок СРЮ. Дискурс В.В. Путина по мере заполнения идентификационного вакуума и улучшения социально-экономической ситуации усиливает «наступательную» мы-идентичность. Серьезная консолидация достигнута счет жесткой риторики против расширения НАТО на Восток и экспорта «оранжевых» революций, с одной стороны, а с другой, демонстрации укрепления российской армии, интерпретации успехов на Северном Кавказе как борьбы с международным терроризмом. «Наступательная» мы-идентичность и подчеркивание конкуренции Значимых Других (Запада и Азиатско-Тихоокеанского региона), по всей видимости, будет обозначаться в официальном дискурсе долгое время.
В заключение О.Ю.Малинова поблагодарила за интересное обсуждение и поделилась некоторыми соображениями в ответ на идеи, высказанные участниками семинара.
Руководитель семинара
О.Ю.Малинова
|
| |
| Поиск по документам | Поиск по дате | |
|
|
|
| |
Обратная связь
Наша гостевая книга
Наш e-mail: rapn@rapn.ru
|
| |
Материалы сайта старой редакции >>
|
|
Последние новости
|
