Информация о РАПН
История РАПН
Обновления библиотеки РАПН
 под науч. ред. О.С. Пустошинской, Сквозь национальные границы: актуальный взгляд на дипломатию негосударственных акторов: монография / 18.02.22 | | Зазнаев О.И. , Фарукшин М.Х., Этнические аспекты политических институтов и процессов / 12.01.22 | | Ильичева Л. Е., Лапин А. В., Стратегии социально-экономического развития регионов в ракурсе национальных целей и приоритетов: Политический анализ / 23.12.21 | | Санников С.В., Структурируя квинотавра: тератократия, дискурс господства и семиозис власти в раннем Средневековье / 26.04.21 | | У истоков и в авангарде белорусской политологии / 14.01.21 | | Политика развития в условиях цифровизации общества: материалы Всероссийской научной конференции с международным участием / 14.01.21 | | В.В. ЖЕЛТОВ, М.В. ЖЕЛТОВ, Авторитет: понятие, роль в политике и власти: монография / 25.09.20 | | Желтов В. В., Желтов М.В., Движение Желтых жилетов во Франции и социальный конфликт в рыночном обществе / 16.04.20 | | отв. ред. С.В. Патрушев, Л.Е. Филиппова, Господство против политики: российский случай. Эффективность институциональной структуры и потенциал стратегий политических изменений / 26.02.20 | | отв. ред. О.В.Гаман-Голутвина, А.И.Никитин, Современная политическая наука. Методология / 09.02.20 | | Фишман, Л. Г., Мартьянов, В. С., Давыдов, Д. А., Рентное общество: в тени труда, капитала и демократии / 11.11.19 | | под ред. Ю.Г. Чернышова, Дневник Алтайской школы политических исследований № 35. Современная Россия и мир: альтернативы развития (Политика памяти и формирование международного имиджа страны) / 11.11.19 | | В.В. ЖЕЛТОВ, М.В. ЖЕЛТОВ, Движение Желтых жилетов во Франции: политический контекст, социальные силы, мотивация / 21.08.19 | | Е.Б. Шестопал, Власть и лидеры в восприятии российских граждан. Четверть века наблюдений (1993-2018) / 14.06.19 | | М. В. Гаврилова, Политическая коммуникация, современное государство и мировой порядок / 08.05.19 |
|
|
|
|
 | Межрегиональный семинар «Политические идеи и идеологии в публичной сфере»
Отчет об очередном заседании семинара «Политические идеи и идеологии в публичной сфере», СПб., 6 ноября 2008 г. Доклад О.Ю.Малиновой. 6 ноября 2008 г. в помещении кафедры прикладной политологии СПб. филиала ГУ-ВШЭ состоялось очередное заседание межрегионального семинара «Политические идеи и идеологии в публичной сфере», организованное Исследовательским комитетом РАПН по изучению идей и идеологий в публичной сфере и кафедрой прикладной политологии СПб. филиала ГУ-ВШЭ.
В семинаре приняли участие Т.П.Вязовик (СПбСГУТД), М.В.Гаврилова (НИЯК), А.О.Зиновьев (СПбГУСЭ), В.Н.Колесников (СЗАГС), В.В.Костюшев (СПб. филиал ГУ-ВШЭ), О.Ю.Малинова (ИНИОН РАН), Е.В.Мишанова (ЕУСПб.), А.Ю.Сунгуров (СПб. филиал ГУ-ВШЭ).
С докладом «Перестройка и трансформация дискурса о коллективной самоидентификации по отношению к «Западу»» выступила д.ф.н., в.н.с. ИНИОН РАН О.Ю.Малинова. В докладе был поставлен вопрос о том, в какой мере продолжающиеся более века дискуссии об отношении России к Западу можно рассматривать в качестве «долгого» дискурса, т.е. особой системы формирования высказываний (по М.Фуко), в котором конструировалась русская/советская/российская коллективная идентичность. Означает ли периодическое возобновление дискуссий «западников» и «почвенников» , что принципы, по которым строится дискурс о коллективной самоидентификации по отношению к Европе/Западу, остаются неизменными? В докладе был предложен анализ трансформации дискурса о России и Западе в годы перестройки, позволяющий частично дать ответ на этот вопрос. Дискурс о самоидентификации по отношению к Западу, доминировавший в СССР в 1930-х – начале 1980-х гг., по мнению Малиновой, был организован иначе, нежели традиционный дискурс, оформившийся в первой половине XIX в., который строился на оппозиции полюсов «западничества» и «почвенничества» (под разными историческими названиями). Впрочем, официальный советский дискурс отчасти опирался на традиционные репертуары смыслов, а соперничество полюсов давало о себе знать в периоды ослабления идеологического контроля. Противостояние «западников» и «почвенников» отчетливо возобновилось в годы перестройки. Согласно выводам доклада, «западничество» и «почвенничество» конца ХХ века во многих отношениях отличались от своих дореволюционных предшественников. Концептуализация опыта советских десятилетий вносила существенные коррективы в модели российской идентичности, разрабатывавшиеся в перестроечном контексте. Как было показано в докладе, представления «западников» в целом укладывались в рамки идеально-типической либерально-прогрессистской модели, но с одной существенной поправкой: «возвращение в цивилизацию» связывалось с преодолением не просто «отставания», но качественных различий, ибо семьдесят лет коммунистического режима непоправимо делают нас «особой статьей в истории двадцатого века». Лагерь «почвенников» был весьма неоднороден: традиционное для русского национализма деление на «народников» и «государственников» усугублялось трудностями конструирования консервативной утопии, обусловленными противоречивостью оценок недавнего прошлого. Как было показано в докладе, модели коллективной идентификации, выявляемые в текстах позднесоветских «западников» и «почвенников», имеют существенные отличия по сравнению с дореволюционными аналогами.
По мнению Малиновой, когда с наступлением гласности возобновилось публичное соперничество разных интерпретаций Нас и Других, «западничество» и «почвенничество» оказались в каком-то смысле готовыми формами, в которые можно было облечь эти интерпретации. В сложившихся обстоятельствах ориентация на опыт Запада, переосмысляемый во многом в той же системе идеологических категорий, была наиболее очевидным направлением поисков альтернативы «реальному социализму», а реакция на предлагаемую альтернативу столь же очевидным образом укладывалась в привычную логику антизападничества. Согласно заключению, сделанному в докладе, постсоветское «западничество» и «почвенничество» следует рассматривать не только как возобновление вековой традиции, но прежде всего – как ее существенную трансформацию под влиянием советских практик.
В ходе обсуждения доклада участники семинара высказали свои замечания и соображения по поводу представленного исследования, а также поднятой в нем проблемы.
А.Ю.Сунгуров обратил внимание на то, что одним из следствий практики конструирования коллективной идентичности в бинарной системе координат стала интолерантность, характерная для дискурсов российской интеллигенции. Те же стили мышления воспроизводились и в годы перестройки («иного не дано» и т.п.). Различные стили можно обнаружить и в современной официальной риторике. По-видимому, выработка более синтетических моделей, ориентированных на гибридные, дополняющие друг друга идентификации, может происходить в контексте развития более толерантных стилей мышления.
М.В.Гаврилова отметила, что семантические оппозиции, бинарные системы координат являются языковым средством выражения идеологических примитивов. Было бы интересно посмотреть динамику дискурса о России и Западе на разных этапах переоценки/изменения идеологических парадигм. Также было бы интересно рассмотреть метафору как способ мышления, инструмент познания действительности и способ существования в ней. Перестройка вообще была периодом всплеска метафорического творчества (что само по себе является показателем кризисного состояния общества). Частота употребления и использование определенной метафорической модели могут рассматриваться как индикатор устойчивости представлений. Интересно было бы с этой точки зрения посмотреть не только тексты, но и образный ряд (например, плакаты).
По мнению В.Н.Колесникова, интересно, возможна ли вообще маргинализация дискурса «западничества»/«почвенничества». Он полагает, что при рассмотрении перспектив данного дискурса имеет смысл учитывать фактор политического времени. Например, важно было бы понять, как влияют на остроту дихотомии традиционализм/модернизация современные процессы глобализации. Возможен ли в этом конткексте выход на новый цивилизационный уровень в рамках этого дискурса?
А.О.Зиновьев отметил, что англосаксонский Запад всегда будет существовать как Значимый Другой России независимо от судьбы оппозиции «западничества» / «почвенничества». Зиновьев не согласился с высказанным в докладе выводом о наличии существенных разрывов в дискурсе о коллективной идентификации по отношению к Западу в ХХ веке. Мы имеем дело с единым долгим дискурсом. Коммунистическая идеология представляла собой вариант крайнего «западничества»; перестройка была вполне естественной реакцией на нее, не случайно даже западники вынуждены были вести себя как славянофилы (см. книгу Гайдара, вышедшую в 1994 г. и др.). В советское время этот дискурс подвергся вытеснению, а не маргинализации; а в перестройку он снова выплеснулся из-под завалов.
По мнению Т.П.Вязовик, в конце ХХ века дискурс о России и Западе оказался существенно модифицирован, что и было показано в докладе. По-видимому, оппозиция «западничества»/«почвенничества» не является нашим неизбывным инвариантом. В докладе удалось показать трансформацию ментальных структур под воздействием обстоятельств.
В.В.Костюшев также поставил под сомнение правомерность постановки вопроса о маргинальности дискурса о России и Западе в СССР. Это фундаментальная оппозиция в истории России – и едва ли она могла оказаться маргинальной. Если же это действительно было так, то должна была быть какая-то другая столь же фундаментальная матрица, способная конкурировать дискурсом «западничества»/«почвенничества». Правильно ли говорить о разрыве? Скорее о вырождении традиции. По-видимому, наиболее интересные идеи в рамках данного дискурса возникали не на полюсах, а в промежуточных точках континуума. Рецидивы же обострения соперничества «западничества» и «почвенничества» совпадают с периодами идеологической мобилизации.
По мнению Е.В.Мишановой, разрыв скорее имел место. И в таком случае любопытно понять, как, за счет каких механизмов происходило воспроизводство традиции.
Отвечая на вопросы и замечания, О.Ю.Малинова уточнила, что Запад безусловно был и остается Значимым Другим, в соотнесении с которым конструируется русская/российская идентичность. Однако дискурс об идентификации к этому Другому может строиться по разному. Исторически на протяжении значительных отрезков времени доминировал дискурс, структура которого задавалась оппозицией «западничества» и «почвенничества». Нередко (но не всегда!) эта оппозиция играла определяющую роль в структурировании идеологического спектра. Однако были и периоды, когда доминировали иначе устроенные дискурсы о России и Западе (как в СССР). Были и моменты, когда оппозиция «западничества» и «почвенничества» утрачивала роль актуального идейного водораздела (как было в начале ХХ в.). Но и в том, и в другом случае репертуары смыслов, сформированных в рамках традиционного дискурса «западничества» / «почвенничества» сохраняли свое значение. По-видимому, и преемственность репертуаров смыслов, и апелляция к «легитимирующей» традиции могут рассматриваться в качестве механизмов воспроизводства данного дискурса. Впрочем, не стоит забывать и об устойчивых структурных – геополитических, военных, экономических и др. – факторах, обусловливающих актуальность соотнесения с Западом как Значимым Другим.
О.Ю.Малинова
|
| |
| Поиск по документам | Поиск по дате | |
|
|
|
| |
Обратная связь
Наша гостевая книга
Наш e-mail: rapn@rapn.ru
|
| |
Материалы сайта старой редакции >>
|
|
Последние новости
|
