Истоки политического реализма Ж. де Местра - в событиях Великой Французской революции 1789 г., сыгравших решающую роль в судьбе мыслителя. Став сильным внешним толчком, эти события пробудили его гений и послужили главной темой его творчества, принесшего ему славу политического философа и мыслителя. Еще одним таким “толчком” для гения де Местра послужило уже не историческое событие, а размышления по поводу этого события английского политического мыслителя Э. Берка, нашедшие свое теоретическое выражение в его работе “Размышления о революции во Франции”. Местр, преклонявшийся перед политической интуицией и мудростью Берка, сумел не только по достоинству оценить труд своего предшественника, но и придать многим его идеям в контексте своего творчества новую форму и звучание.
Так в своих работах он стремится включить политические идеи в более широкие религиозно-философские рамки, которые, по его мнению, только и могут обосновать и оправдать одновременно его политическую теорию, придав ей надлежащую глубину и адекватность. Оценив значение философской революции ХVIII в., известной нам как философия Просвещения, в подготовке революции политической, де Местр полагал, что восстановить утраченное политическое и социальное равновесие возможно только через возвращение истинного смысла тем религиозным и философским принципам, которые низвергла эта новая философия.
Но стремясь развить свою политическую концепцию в философскую теорию, связать ее с системой мира в целом, французский мыслитель, сам не желая признавать этого факта, двигался по пути, проложенному философией Просвещения. Выступая во всех своих произведениях антогонистом XVIII в., де Местр , вместе с тем, был и его сыном, впитавшем в себя все его достоинства и недостатки. Подобная зависимость проявляется и в его энциклопедической эрудированности, и в его страсти к систематизации, а иногда в довольно жесткой и односторонней логике его рассуждений, в его стиле, наполненном парадоксами и сарказмом, и в полемическом запале его произведений, за что де Местр был назван своими исследователями в середине XIX в. “Вольтером наизнанку”. Заимствуя проблематику из арсенала идейного противника, а затем рассматривая ее при помощи логической аргументации через собственную жизненную позицию, он намеренно провоцирует своих оппонентов и предлагает нестандартные для “просвещенческого” опыта решения.
Став свидетелем и оппонентом Французской революции 1789 г., де Местр стремился обосновать иное отношение к политической действительности, противоположное рационализму XVIII в. Цель его философии политики – раскрыть законы политического мира, поставив человеческий разум в те границы, где он обладает действительно полезной, а не разрушительной силой. Предоставленный самому себе, индивидуальный разум ограничен в своих возможностях восприятия общества в его тотальности, а также осознания смысла и целей социально-политического процесса и места в нем человека. Этот процесс – результат проб и ошибок целых поколений людей, это их опыт, воплотившийся в определенных институтах и ценностях, которые, не будучи сознательными конструкциями человеческого разума, не могут без ущерба для себя, стать объектом его манипулирования.
Замкнувшийся в своей самодостаточности, действуя суверенно и независимо, человек не способен полностью понять и принять законы политического мира, которым присущ кажущийся иллогизм и даже абсурдность. Пользуясь критерием очевидности, который обычно упрощает действительность или даже может вступать с ней в противоречие, индивидуальный разум лишь демонстрирует свою ограниченность в области политической теории и практики, впадая в глубокие заблуждения и совершая насилие над природой политической реальности, не являющейся до конца рациональной и познаваемой. Задача политической науки – не апеллировать к очевидному, а раскрыть законы, управляющие политическим миром, и определить границы человеческого действия в этой области, устранив тем самым из этой науки интеллектуальный произвол и анархию.
Опыт и история – вот необходимые, с точки зрения де Местра, условия, которые делают политику как искусство и науку единственно возможными и реалистичными, а действие разума в этой области творческим и эффективным. Любой политический теоретик или практик для того, чтобы оставаться на почве реализма, должен руководствоваться не требованиями отвлеченного разума, а указаниями исторического опыта, подчиняя ему свои индивидуальные амбиции. Общество всегда будет находиться в постоянном страхе перед революционными беспорядками и политическим крахом, если политика не отрешиться от двух своих ошибок: презрения к опыту и отсутствия живого отношения к истории. Поэтому любой мыслитель, уважая уроки истории и опыта, всегда должен быть готовым остановиться перед некоторым пределом познания, за которым возможен хаос и интеллектуальный произвол.
Поэтому традиционализм в области политики для французского мыслителя есть ничто иное, как способ оптимально использовать историю для того, чтобы сделать политическую теорию и практику более реалистичными, соответствующими естественному ходу вещей, а следовательно более жизнеспособными. Его традиционалистская политика, призывавшая опираться на национальный опыт и историю, демонстрировала вместе с тем, что она не статична и умеет подчиняться необходимости эволюции. Она призывала также отказаться от взрывов и потрясений и использовать в политике принцип естественной адаптации институтов к историческим условиям нации, что позволило бы гармонизировать отношения в этой области и добиться на такой основе национального согласия.
В целом же местровская система обоснования исторического или “экспериментального” метода, не смотря на все ее недостатки, дала очень важный для политической теории урок реализма, который был вдвойне полезен после априористских крайностей философов XVIII в. Концепция де Местра, утверждавшая первичность истории и опыта для политической теории и практики, не ослабила, а, напротив, усилила разум именно в этой покорности перед реальностью, в этом подчинении фактам, которые являются условием уравновешенной мысли и сплоченного действия не только в области политики.
Де Местр, не сумев четко обосновать важность вопроса о свободе воли в политике или утверждая слишком ограниченную свободу выбора, сделал все-таки огромный шаг в развитии политической теории, продемонстрировав ценность того, что дает правильно понятый исторический опыт. Он смог показать, что история – это не мертвая наука о прошлом, так как, проясняя то, что было, она учит тому, как действовать в настоящем и чего ожидать от будущего, тем самым являясь единственным учителем реалистичной политики. В этом смысле его идеи были одной из первых и наиболее осознанных попыток протеста против гибельного для человечества стремления воспроизвести старую “прометеевскую” попытку - заменить Разумом Историю и внушить отдельному индивиду идею его самодостаточности в этом мире. Подвергнув серьезной критике феномен индивидуализма и заново реабилитируя общество, этот мыслитель преподал урок реализма против опасных крайностей в области общественных отношений. Его политико-философские принципы выступают как своего рода противоядие против крайностей, свойственных человеческой природе, прежде всего, в области политики. Они призывают нас сегодня использовать знание традиций в поисках верных средств для реализации тех или иных проектов, напоминая о важности познания вечного в человеке и мире для того, чтобы избежать в дальнейшем необратимых и гибельных как для отдельных национальных сообществ, так и для человеческой цивилизации в целом последствий.
В своем эскизе эпилога “Санкт-Петербургских вечеров”, который по своему пророческому пафосу и высказанному в нем признанию в любви к России смог бы окупить многие крайности его работ по российской тематике, Ж. де Местр выдвинул принцип, который, по его глубокому убеждению, должен стать руководящим для российской политической практики: “Ваше время, если оно должно прийти, придет естественно и без усилий”. И как бы мы сегодня не относились к конкретным пунктам предложенной им политической программы, для нас важен, прежде всего, сам общий ход его мысли и логика его рассуждений, которые имели неоспоримую ценность для российского политического опыт, показав единственно верный путь анализа политической действительности и дав России урок реализма перед лицом опасных политических абстракций.
Этот урок заключался в самом способе построения политического анализа, который, с его точки зрения, должен проводиться разумом всегда с учетом того, чему учат исторические факты, весь многовековой опыт человечества в целом и каждого народа в отдельности. Кроме того, этот урок реализма состоял и в той мере относительности всего происходящего в сфере политики, смысл которого в данном случае для российского политического сознания стремился восстановить мыслитель в тот период, когда в европейской общественной мысли и практике утверждался идеал абсолютных идей и ценностей ( идеал свободы, равенства, братства и др.). Ибо интересы политической практики требуют взвешенного и компромиссного решения проблемы нахождения баланса между ее универсальными и самобытными компонентами. Эти уроки, преподанные де Местром российскому политическому менталитету, не могли пройти для последнего бесследно и получали особенно сильный резонанс в переломные моменты российской политической истории, став и сегодня камнем преткновения для направлений различной политико-идеологической ориентации современной России.