Концепции гражданского общества, многочисленные вариации теоретических подходов, исследующих структуры и функционирование институтов третьего сектора, как и много в современное отечественной политологии, пришли к нам из западной политической науки. Вместе с тем, десять лет «осмысления» отечественной политической практики дали свои плоды. Так, в данном выступлении речь пойдет о стратегиях компромисса в функционировании структур гражданского общества и институтов государственной власти на региональном уровне. В качестве примера выступает опыт Пермской области. Данный анализ сделан на основе конфигуративного подхода, который в отечественной политической науке впервые был предложен Е. Белокуровой именно для анализа взаимоотношений государства и гражданского общества в регионах России ¹. Вместе с тем, следует отметить, что на Западе этот подход широко используется для анализа процесса принятий решений в области публичной политики ². Безусловная привлекательность данного подхода состоит в возможности интегрировать плюралистическую и корпоративистскую модели анализа, а также рассматривать государство как политическую структуру, или группу акторов с различными позициями и ресурсами. Гражданские же структуры в таком случае также предстают как «заинтересованные игроки», выбирающие наиболее эффективные модели поведения и стратегии взаимодействия с властью в целях адаптации на поле публичной политики. При этом следует отметить, что в условиях появления и расширения публичного поля политики, как это случилось в России в ситуации политической трансформации, и та и другая сторона адаптируются и «научаются» взаимодействовать. Именно такое взаимодействие государственных и гражданских структур и институтов, направленное на принятие решений в определенной области является политической сетью ³.
В Пермской области, как и в других регионах РФ, процесс институционализации структур и организаций третьего сектора развернулся под влиянием и в рамках перестроечного движения. Именно на рубеже 1980 –90-х гг. появляются первые независимые общественные организации, среди которых были: Союз Коммунистов ⁴, Общественный экологический комитет (ОЭК), клуб «Диалог», «Мемориал» и ряд других организаций и партий. Но именно перечисленные выше структуры стали первопроходцами на пути выстраивания взаимоотношений с властью, отстаивания интересов общества. Так, заслугой активных действий именно ОЭК стало введение на крупном производственном объединении «Пермнефтеоргсинтез» новые мощности по очистке и предотвращению вредных выбросов и запрет на строительство АЭС на территории области ⁵. Это был значимый и резонирующий результат действия гражданских структур. Хотя, собственно их действия и требования не носили собственно политического характера. Политическими в большей степени были действия клуба «Диалог» и «Мемориала». Если первая структура стала площадкой для проведения общественных дискуссий по проблемам политики, истории, экологии, то деятельность «Мемориала» носила в большей степени практическое значение: ведение просветительской работы в школах, создание на базе бывшего лагеря Пермь-36 Музея политических репрессий, проведение исследовательской работы ⁶. Именно в этом поле возникли первые очаги серьезного взаимодействия организаций третьего сектора с властью. В частности работа в детских образовательных учреждениях г. Перми и области, просветительская деятельность требовали взаимодействия и выстраивания отношений с профильными департаментами мэрии, областной администрации (комитеты по науке, образованию).
Именно городская мэрия стала значимым агентом расширения публичной политики. причиной тому стали не только наличие структур третьего сектора и активистов гражданского общества, пытающихся взаимодействовать с властью, но и интересы муниципальной власти. В 19996 – 1999-х гг. происходит становление квазиавтономии города, требующее в том числе формирования сети общественных организаций и бизнес-структур, поддерживающих мэра в его притязаниях на увеличение и аккумуляцию политических ресурсов. Именно на это время приходится начало проведения городских социальных программ, выходящих за рамки стандартных представлений о городской социальной политике; такой курс давал значимый электоральный эффект ⁷. Но для нас важным оказывается не столько причина того, почему городская власть пошла на такое сотрудничество с организациями и структура третьего сектора, сколько то, какой эффект имело это сотрудничество. Реализация социальных программ и последовательной социальной политике создавали качественные условия для укрепления третьего сектора, для расширения переговорных площадок, и как следствие, поля публичной политики.
С одной стороны, решение повседневных муниципальных проблем происходило при активном участии КТОСов, представителей ассоциированного среднего и мелкого бизнеса. Тем самым общественные организации и власть разделяли ответственность за принимаемые и реализуемые решения. С другой стороны, власть оказывалась лояльной по отношению к общественно-политическим и правозащитным организациям, действующим в Перми, не предпринимала действий лимитирующих их деятельность, постольку, поскольку они находились в одной выстраиваемой социально-политической сети.
Наконец, стоит отметить, что крупный бизнес и представители второго сектора также ассоциировались для лоббирования своих интересов, и именно на региональном уровне во второй половине 1990-х гг. выстраивается система взаимоотношений бизнеса и власти, эффектом функционирования которой стало активное вовлечение бизнеса в благотворительную деятельность, реализацию социальной политики ⁸.
Значимым для дальнейшего развития публичной политики в Прикамье стал факт избрания губернатором области и перенесение практик взаимодействия с третьим сектором с городского на областной уровень. Тем самым в период с 2001 года происходит институционализация региональной модели публичной политики, составляющими которой стали практики взаимодействия власти с третьим и со вторым секторами. Кроме того, происходит ассоциирование структур третьего сектора.
В частности, Региональный правозащитный центр, Центр поддержки демократических молодежных инициатив, Пермская гражданская палата, Пермское областное отделение международного общества «Мемориал», Общество развития предпринимательских инициатив и др. объединились в Открытое партнерство «Пермская Ассамблея» для реализации проекта гражданских дискуссий ⁹, продолжающих традицию переговорных площадок.

1. Белокурова Е. «Третий сектор» и региональные власти //Политическая социология и современная российская политика. СПб., 2000. С.272-294.
2. Там же. С. 276.
3. Концепция «политической сети» в настоящее время широко используется отечественными исследователями для анализа политической практики. См. напр.: Голосов Г. Шевченко Ю. Социальные сети и электоральное поведение // Политическая социология….. С. 100-125; Сморгунов Л. Сетевой подход к политике и управления // Полис. 2001. №3.
4. Союз Коммунистов был создан в 1985 году и объединил «диссидентскую группу молодых интеллектуалов», в число которых входил будущий правозащитник И. Аверкиев, возглавляющий в настоящее время Пермскую Гражданскую палату.
5. Пермь от основания до наших дней. Исторические очерки. Пермь, 2000. С. 308.
6. Там же. С. 309.
7. Борисова Н., Рыженков С. Пермь: квазиавтономия. // Гельман В., Рыженков С., Белокурова Е., Борисова Н. Автономия или контроль? Реформа местной власти в городах России, 1991-2001. М.-СПб., 2002. С.193, 214.
8. Более подробно см.: Бойко С. Влияние корпоративного сектора на региональный политический режим (на примере Пермской области) // Политический альманах Прикамья. Пермь 2002. Вып.2.; Бойко С. Формализация механизма взаимоотношений между властью и бизнес-группами на региональном уровне // Политический альманах Прикамья. Пермь 2002. Вып.3.
9. Проект осуществляется при поддержке ИОО Фонда Дж. Сороса. Стоит отметить, что практика привлечения средств западных фондов в Прикамье стала реализовываться в конце 1990-х гг., что в большей степени способствовало самостоятельному развитию третьего сектора и поиску внутренних ресурсов.