Необходимость иметь союзника для Москвы - жизненно необходимая задача. Сегодня Россия не имеет возможности решать многие внутренние и международные проблемы в одиночку. Процесс поиска нового союзника имеет прямое отношение к вечной проблеме идентичности и формированию шкалы национальных интересов. Это, в свою очередь, приводит нас к размышлению о качестве внешнеполитической элиты, которая во многом, монополизировала международную проблематику в России.
Очень быстро войдя в глобализированный мир, где происходит размывание государственной идентичности, мы попали в своеобразную западню. Не разработав новую, отличную от Советского Союза шкалу национально-государственных ценностей, необходимых для позиционирования государства на международной арене, идентичность России растворилась на псевдо-идентичности: корпоративную, региональную и космополитичную. Только при появлении и участии в процессе принятия политических решений нового поколения, возможны какие-нибудь реальные изменения. Новое поколение будет более конкурентоспособным. Хотелось бы верить, что мы являемся свидетелями появления такого поколения, которое по-другому смотрит на решение внутренних и внешних проблем, и способно жить в кризисной ситуации, ибо видит в кризисе не столько новые опасности, сколько новые возможности. Они не шовинисты, и не интернационалисты, в классическом понимании этого слова. Главная проблема, стоящая перед ними - ощутить свою востребованность. Именно новое поколение внесет качественно иное понимание Запада - не наивно-восторженное, не злобно-ненавистническое, а уважительно-прагматичное. С усилением позиций этих людей, мы увидим новое содержание, и, может быть, новые формы сотрудничества.
Назрела необходимость ответить на вопрос, кто может быть эффективным международным партнером? Мировая система претерпевает значительную трансформацию – это стало аксиомой. Старые концепции, объясняющие межгосударственное взаимодействие и природу союзов все менее соответствуют новым реалиям. Роль государства в современном мире меняется. Наравне с традиционными субъектами, усиливается влияние международных государственных и негосударственных организаций, современная деятельность которых, по мнению ряда экспертов, свидетельствует о «самостоятельности» и «нетождественности» государственным акторам. Если признавать этот факт, то возникает необходимость внести коррективы в теорию коалиций и союзов, разработанную западными политологами. Г.Моргентау, Г.Лиска, С.Дэвид, К.Уолтц и др. Отличительная черта всех этих исследований – государство-центричный подход.
Разрабатывая теорию союзов, исследователи пытались ответить на один, ключевой, по их мнению, вопрос «Государства вступают в союзы для того, что бы противостоять угрожающему центру силы, или что бы примкнуть к нему и успокоить?»¹. Природа союзов рассматривалась сквозь призму теории balance of power. Противостоять – значит объединиться с другими, кому тоже угрожают, умиротворить – примкнуть к «источнику угрозы». Таким образом, государства, вступают в союзы что бы, как пишет С.Уолт, объединившись с другими странами, восстановить нарушенное равновесие и не допустить доминирования одного субъекта. Либо наоборот, «примазаться» (bandwagon) к тому, кто представляет угрозу². Руководствуясь именно этой логикой, Ш.Гарнет, анализируя российско-китайские отношения в 1990-е годы, охарактеризовал причину сближения Пекина и Москвы, как «неизбежное следствие слабости государства (России – М.Р.) во внутри- и внешнеполитических сферах», а так же уязвимости позиций России в Азии³.
Классическая теория равновесия сил, предлагает две причины, по которым заключаются союзы с другими государствами или коалициям.
Во-первых, это происходит, когда стоит вопрос о выживании самого государства, когда сильный действительно станет сильнейшим и начинает безраздельно доминировать на международной арене. Выживание и сохранение суверенитета входит в сферу жизненно важных интересов страны в рамках концепции национальной безопасности и, поэтому, у государства практически нет выбора.
Во вторых, заключая союз против сильного, получаешь структурные и пространственные преимущества по распространению влияния на более слабого члена союза, который подпадает в определенную зависимость. В этом случае речь идет об интересах низкого уровня, государства имеют выбор. Заключение союза не продиктовано задачей выживания и сохранения суверенитета.
Однако, эти хрестоматийные положения мало подходят для объяснения причин союзов с негосударственными акторами, не имеющих традиционные ресурсы и инструменты давления.
Можно выделить следующие факторы, влияющие, по нашему мнению, на природу современных союзов. Доминирование одной сверхдержавы, проводящей активную «имперскую» политику, ограничивает выбор России: либо вступать в союз против США, тогда надо искать с кем, либо строить с ним партнерские отношения. Судя по всему, Москва выбрала второй путь.
Проблема поиска партнера связана с меняющейся ролью государства, которое теряет монополию на решение проблем безопасности. Теоретически союзниками могут быть ТНК, МПО, МНПО⁴. Однако, остается много вопросов, как регламентировать эти взаимоотношения. Современные государства вынуждены придерживаться норм международного права, что, в определенной степени является гарантией соблюдения, в том числе, и союзнических обязательств. Новые акторы эти требования либо игнорируют, либо подчиняются им условно.
Глобальные вызовы человечеству формируют новую повестку безопасности и подразумевают необходимость коллективных действий в рамках международного сотрудничества. Особую роль в решении глобальных проблем играют новые акторы: международные организации и институты.
Изменение характера субъектов международного общения приводит к расширению социальной базы и потере «элитарности» международной деятельности. Это, в свою очередь, характеризует новое содержание международного общения.
Европейский Союз является новым актором, с которым Россия пытается выстроить особые партнерские отношения. У России есть стандартный для государства «джентльменский набор»: национальные интересы, шкала угроз, приоритеты и задачи, внешнеполитическая доктрина и т.п. В Европейском Союзе этого нет. Брюссель пытается играть самостоятельную роль, однако сталкивается с большими трудностями при проведении общей внешней политики, формировании единой шкалы угроз и интересов. Таким образом, сотрудничество в сфере безопасности с ЕС – имеет ряд особенностей, оно вряд ли может быть стратегическим. Однако и в экономической области, партнерские отношения между ЕС и Россией развиваются не просто. Изначально в них заложено противоречие. ЕС – институт нового времени, живущий по иным, чем государство, законам и правилам. ЕС – не государство. Более того, если он, в конечном итоге, станет таковым, это будет означать крах идеологии и философии интеграции, и мы вернемся к старым схемам межгосударственных отношений. Будет очень обидно, если новое содержание, в конце эволюционного периода, не приобретет новую форму.
Наряду с устойчивыми институционализированными формами союзов, в последнее время все чаще появляются временные (на очень короткий срок) коалиции, созданные для решения конкретной задачи. Их кратковременность, вызвано, в том числе, и технологическим прогрессом. Коалиции для освобождения Кувейта, борьбы с талибами в Афганистане, свержения режима С.Хусейна – примеры высокотехнологичных исключительно функциональных «коалиций нового типа».
Таким образом, современные мировые тенденции требуют разработки новых как теоретических, так и практических подходов для определения международного партнера. Партнером для России сегодня может быть не только государство, а, значит, назрела необходимость определить критерии создания и оценки эффективности деятельности коалиций с «негосударственным партнером» в глобальном мире.

1. Walt S., The Origins of Alliances. Ithaca: Corenll University Press, 1989, p. 2.
2. Данную терминологию использовали С. Ван Евера, К..Уолтц и А. Уолферс: Walt S., Op.cit., p. 17.
3. Гарнетт Ш. Ограниченное партнерство. Российско-китайские отношения в меняющейся Азии. Доклад группы по изучению российско-китайских отношений. М.: Центр Карнеги, 1999, с. 15.
4. Хотя совокупная роль НПО меняет традиционный характер межгосударственных отношений, они играют в основном роль международных групп давления. Этим, по нашему мнению, ограничиваются их ресурсы и потенциал «союзника».